По приезде домой на меня наваливается ворох воспоминаний.

Мы едем на море, папа переключает музыку, глотает энергетик и топит несколько сотен. Мама листает бумажную карту, потому что все никак не разберётся с навигатором, ворчит и предлагает остановиться на бутерброды. Я растянулась на заднем сиденье и упираюсь ногами в прохладное стекло, мечтая уже о том, как я закопаюсь ногами в мокрый морской песок.

Мы едем по пустому центру ночью, включив музыку на всю. Я пьяная кривляюсь в камеру, смеюсь и чувствую себя достаточно счастливой и свободной.

Мы на даче всей семьёй. Папа с дедушкой жарят шашлык, зять курит, суетные мама с бабушкой бегают туда-сюда. Я сижу на качельках и мне 12. Просто 12.

Мы бежим в магазин за овсянкой. Почти 11 ночи. Я рассказываю, как меня достала работа, смеюсь и хочу уже в кровать спать в обнимку.

Мы сидим на балконе, переплетая пальцы рук, ног, переплетая души. Мне хочется то плакать, то смеяться от этого воспоминания. Мы говорим о чем-то, смотрим в потолок и не знаем, что будет дальше, но знаем, что дальше просто хотя бы будет. Просто будет.

Мы ругаемся на кухне съемной квартиры, мне в лицо летят орешки, у меня срывает башню и я лезу в окно. Серьезно, я пытаюсь спрятаться под стол, а потом вылезти в окно. Впервые во мне что-то сломалось тогда. Сломалось и больше не чинилось.

Я все ещё пытаюсь найти себя среди осколков этих воспоминаний, пытаюсь собраться по кусочкам и слепить себя из разных людей, влиться куда-то и быть нужной, полезной. Я все ещё чувствую себя маленьким обиженным эгоцентричным ребёнком, которого в детстве не долюбили и тыкали в эгоизм. Я все ещё сравниваю людей, себя, все вокруг с теми/тем, кто/что был. Я все ещё ищу себя, я все ещё ищу тех. Я зарываюсь в этом городе в воспоминания, все ещё меня это съедает каждый раз изнутри. Сколько нужно времени, чтобы это все отпустить? Вечность?

Я сижу в своей квартире и плачу над вещами. Плачу потому, что не понимаю, кого я хочу отпускать, а кого-нет. Я все ещё думаю, что все эти-не те. Что я не та. Что мне не надо. Я все ещё считаю, что всю эту жизнь надо вывозить одной и не подпускать к себе никого. Я обжигала собой десятки людей, делала всем больно и страдала от этого. Я до сих пор страдаю, что пришлось отпускать кучу человеков, которые не заслужили такой боли, но нуждались в ней для дальнейшего развития. Ну и мразь же я.

Один уехал и не вернулся, другой пропал и не появлялся, третий потрепал нервы и исчез. А толкнула в пропасть всех я. Только я. Кусаю локти.

Отец заврался, мать страдает от себя же, сестра свалила и сшалавилась, а я сопьюсь в гордом одиночестве между делом и работой. Привычка гиперболизировать все осталась ещё с 15-ти лет. Мне отдаёт болью то в висок, то где-то меж рёбер, где, говорят, душа находится. Вся боль резонирует пьяными отголосками воспоминаний в жалкой бездушной мне, в грустной пустой голове. Пора не прозу строчить, пора стихами говорить.

I need mo sunny funny honey life. Я исчерпалась.